Кінокритик Дарія Бадьйор, LB.ua про Мартіна Скорсезе, Marvel та українське кіно.
Мартин Скорсезе vs. фильмы Marvel. Повод обсудить украинское кино
Западная культурная пресса бурно обсуждает колонку Мартина Скорсезе в New York Times: режиссер «Таксиста» и «Бешеного быка» нанес ответный удар по компании Marvel и франшизе, которую она производит. В своем тексте Скорсезе подробно объясняет, почему не считает фильмы про Мстителей кинематографом, и многие его суждения вполне можно применить к украинским реалиям.
Все началось с комментария того же Мартина Скорсезе в интервью журналу Empire, в котором он заявил, что не смотрит фильмы Marvel, потому что «это не кино». Медиа благополучно это подхватили, и на комментарий великого режиссера начали отвечать режиссеры и актеры разных фильмов франшизы – от Сэмюэла Джексона до Джеймса Ганна. Потом журналисты подключили и Фрэнсиса Форда Копполу, который подлил масла в огонь, заявив, что Скорсезе был слишком добр к Марвел, и что их фильмы про супергероев – «презренны» («despicable»).
Спор между творцами Нового Голливуда 1970-х и теми, кто успешно пожинает плоды творческого бума 40-летней давности, продолжается (много разговоров ведется о том, что революционеры новой голливудской волны сами заложили фундамент системы блокбастеров и бесконечных франшиз). До недавнего времени он казался высосанным из пальца – в перерыве между выходом фильма «Джокер» и началом реальной «оскаровской» кампании больших тем для медиа, пишущих о кино, не очень-то и много. Но тут на арену снова вышел Скорсезе, выдав программный текст, возвращающий нас к фундаментальному вопросу о том, что такое кино и что с ним дальше будет.
«Для меня и режиссеров, которых я люблю и уважаю, для моих друзей, которые начали снимать кино в то же время, что и я, кино – это про откровение – эстетическое, эмоциональное и духовное. Кино – это про персонажей – про сложность людей и их противоречивую и иногда парадоксальную природу», – пишет режиссер, добавляя, что ключевым в тогдашних спорах о кино было отстоять его право быть искусством наравне с «литературой, музыкой или танцем».
И проблема, по мнению Скорсезе, не в том, что фильмы из марвеловских франшиз в принципе снимаются, проблема в том, что они заполонили большие экраны, тогда как для тех те, кто хочет заниматься искусством, а не аттракционами, осталось в кинотеатрах мало места – все мультиплексы забиты комиксами. Им приходится уходить на стриминговые сервисы (что и сделал Скорсезе – его новый фильм «Ирландец» сделан за деньги Netflix и выйдет только в ограниченный прокат в Штатах, чтобы он мог претендовать на «Оскар»), хотя Скорсезе не знает «ни одного режиссера, который не хотел бы делать фильмы для большого экрана и показывать их зрителям в кинотеатрах».
«Если людям давать и продавать бесконечно одну и ту же вещь, конечно же, они захотят только её», – добавляет он. Наверняка даже не зная, насколько эта цитата оказывается актуальной для современной Украины, где есть большой риск, что кинематограф подомнет под себя не Netflix, давший пространство для авторов от Финчера до Скорсезе, а банальный телек, для которого венец художественного высказывания – это сериал «Крепостная».
Пока идет конкурс на пост главы Госкино (где один из вероятных претендентов – недавно получивший украинское гражданство российский актер из сериала «Слуга народа» Алексей Кирющенко) и плохо понятно, как будет распределяться государственное финансирование на кино, кинематографисты гадают, куда занесет лодку культурной политики на этот раз. Министр культуры Владимир Бородянский неоднократно заявлял, что принципы госфинансирования будут пересмотрены в пользу эффективности, и предложил ввести некие KPI – ключевые показатели, по которым эту эффективность можно будет измерять. Чтобы государство, чья верхушка вышла прямиком из телевизора, не навязало исключительно свое видение, какими эти показатели могут быть (количественные, а не качественные к примеру, основанные на принципе «а народу же нравится»), кинематографисты предпринимают попытки объединиться, чтобы в едином порыве отстоять важные для развития критерии. Такими критериями могут стать участие режиссеров и продюсеров в кинофестивалях класса «А», призы, рецензии критиков и так далее.
О том, что принципы финансирования в культуре пора пересмотреть (равно как и максиму о том, что в культуре, дескать, мало государственных денег), говорят давно. И, возможно, именно этому министерству именно в этом составе удастся это сделать. История только в том, что, в отличие от других культурных сфер – театра, литературы, музейного дела, академической музыки и т.д., – в кино у новой власти (мы говорим о министре и его первом заме, главе профильного комитета, президенте, в конце концов) есть некая, как им кажется, исчерпывающая экспертиза и визия того, как эта индустрия должна выглядеть. Визия эта может быть ограничена и приведена в соответствие с бывшими или нынешними бизнес-интересами. Другими словами: людям, которые всю жизнь создавали нечто уровня «Битвы экстрасенсов» и «Слуги народа» (продукты довольно успешные и под всякие количественные KPI отлично подпадающие), может быть не совсем понятно, зачем государство (которое теперь они ассоциируют с собой) должно тратить деньги на какое-то творчество и искусство.
Дарія Бадьйор, LB.ua, 7 листопада 2019 року